Радоница

Вторник Фоминой недели носит название Радоницы (или Радуницы). В этот день православная Русь обыкновенно поминала родителей и проводила его по кладбищам за панихидами и поминками. Еще загодя крестьянские женщины пекли пироги, блины пшеничные, оладьи, кокурки, готовили пшенники и лапшевники, варили мясо, студень и жарили яичницу. Со всеми этими яствами они отправлялись на погост, куда являлись и священник с причтом, чтобы служить на могилах панихиды. За панихиды бабы, собравшись человек по пять, платили в складчину духовенству пирогами, студнем и кашей. Так как во время богослужения бабы поднимали невообразимый рев и плач на голоса, с причитаниями и завываниями, то мужики во многих местах избегали ходить на панихиды, чтобы не глядеть на бабьи слезы, в искренность которых они не совсем верили. Зато, когда духовенство, отведав угощения, которое приготавливалось для него особо, расходилось затем по домам, – на кладбище являлись и мужики, и начинался пир на могилках. Крестьяне христосовались с умершими родственниками, поминали их, зарывали в могилы крашеные яйца, поливали брагой, убирали их свежим дерном, поверх которого ставили всевозможные лакомые блюда, и в том числе и водку, и пиво. Когда яства были расставлены, поминальщики окликали загробных гостей по именам и просили их попить-поесть на поминальной тризне. Но угощая покойников, крестьяне, разумеется, не забывали и себя, так что к концу поминания на кладбище обыкновенно бывало множество пьяных, которые еле стояли на ногах и путались между могильными крестами, не будучи в состоянии найти дорогу домой. Такое же, если не большее, пьянство происходило и на городских кладбищах, куда в день Радоницы, для пресечения безобразий, снаряжались даже усиленные наряды полиции. Поминовение родителей, продолжавшееся и в следующие дни Фоминой недели, совершалось не только на кладбищах, но и дома, в хатах. В течение всей Фоминой седмицы многие приверженные доброй старине хозяйки оставляли на ночь на столе кушанья, в полной уверенности, что «покойнички, наголодавшиеся за зиму», заглядывают в эту пору в свои прежние жилища – повидаться с родственниками, помнящими о них. «Не угости честь честью покойного родителя на Радоницу – самого на том свете никто не помянет, не угостит, не порадует!» – говорили в деревне. Во вторник на Фоминой неделе деревенская детвора «окликала» первый весенний дождь. С самого утра все следили, не покажется ли на небе туча. Опытные «погодоведы» утверждали, что не бывает такого радоницкого вторника, в который не капнуло бы хотя бы одной капельки дождя. При первом затемнившем небесную высь облачке ребята принимались выкрикивать свою окличку, некогда произносившуюся и взрослыми детьми посельской Руси: «Дождик, дождик! Снаряжайся на показ. Дождик, припусти, мы поедем во кусты, во Казани побывать, в Астрахани погулять. Поливай, дождь, на бабину рожь, на дедову пшеницу, на девкин лен поливай ведром. Дождь, дождь, припусти посильней, поскорей, нас, ребят, обогрей!» Если, вняв увещевательным окликам детворы, небо и впрямь брызнет на землю весенним дождем, то все окликающие наперебой кидались умываться струями «небесной водицы», что, по словам знающих людей, должно приносить счастье. Когда же, в редкие годы, в этот день ударит первый весенний гром, стародавний опыт советовал молодым женщинам и девушкам, при блеске первых молний, умываться дождем через серебряные, а еще лучше через золотые кольца. Этим сохранялась красота и молодость, столь дорогая в глазах их почитателей.